амёба в одеяле
Ци Жун вошел в роль папочки и учится манерам? 
Хотя бы не есть при ребенке и вытирать рот.
— Папа снова тайком ел всякую гадость!
— Неправда!
— Я чую! У тебя изо рта воняет! <...> Папочка, не ешь больше эту гадость, это не очень хорошо для тебя.
Бедного Пэй Су опять пытаются накормить какой-то гадостью, хоть на этот раз Се Лянь и ни при чем. А у него после предыдущего шедевра еще речь не восстановилась.
“DOG FUCKER XIE LIAN!”
Мдэ, коварно, Хуа Чэн такой пароль ни за что не произнесет.
Истинно, его [Ци Жуна] чувства к нему [Се Ляню] очень глубоки.
— Даже если ты знаешь заклятье, это бесполезно! Ты собираешься сквернословить в свой адрес? Тебе что, будет плевать, если другие люди будут сквернословить о тебе?
При этих словах лицо Хуа Чэна потемнело и его руки крепко сжались в кулаки, словно он едва сдерживался. Се Ляню однако было все равно:
— Ерунда какая.
Затем он без колебаний повторил заклятье пять-шесть раз, поскольку за раз можно было освободить лишь одного человека. Заложники уже знали, что брань в заклятье произносилась в его собственный адрес, и мысленно поднимали в его честь большие пальцы: «Настоящий мужик».
Правда, потом оказалось, что произносить заклятье обязательно должен произносить сам Ци Жун, иначе несчитово, но они и с этим разобрались.
Сюань Цзи пытается придушить Пэй Мина, разговор в сторонке:
— Да, чувствую, что любовь этой женщины-призрака превратилась в ненависть, она спятила!
— Не думаю. Уверен, она этого не сделает. Хотите дынных семечек?
— Дайте мне еще, спасибо.
— Как вы можете в такой момент щелкать семечки? — нахмурившись, сказал Се Лянь.
— Ваше Высочество, а разве вы сами не грызете семечки? — ответили ему.
— Э? — Только теперь Се Лянь осознал, что пока наблюдал за разворачивающейся сценой, получил горку семечек и уже все их съел. — Ох, как грубо с моей стороны...
Фэн Синь и Му Цин —
«Ваше Высочество, так вы знали? С каких пор? Что нас выдало?» Что, что, ну примерно все. А Се Лянь просто вежливый.
Двое других увидели, что он [Хуа Чэн] совершенно не собирается спасать их и были полностью ошарашены:
— А вы двое ничего не забыли?
Не успел Се Лянь ответить, как Хуа Чэн обернулся:
— О, точно.
Затем Фансинь влетел прямиком ему в руку. Хуа Чэн передал меч Се Ляню:
— Гэгэ, твой меч.
— ...
Вот что было забыто?! Фэн Синь и Му Цин одновременно заорали:
— ЭЙ!!!
РАСКРОЙТЕ ЕМУ ГЛАЗА!
Ну, слава богу, не знаю, которому из, благословляю вас, дети мои!
Эх, хуаляни мои, хуаляни.
Хотя бы не есть при ребенке и вытирать рот. — Папа снова тайком ел всякую гадость!
— Неправда!
— Я чую! У тебя изо рта воняет! <...> Папочка, не ешь больше эту гадость, это не очень хорошо для тебя.
Бедного Пэй Су опять пытаются накормить какой-то гадостью, хоть на этот раз Се Лянь и ни при чем. А у него после предыдущего шедевра еще речь не восстановилась.
“DOG FUCKER XIE LIAN!”
Мдэ, коварно, Хуа Чэн такой пароль ни за что не произнесет.
Истинно, его [Ци Жуна] чувства к нему [Се Ляню] очень глубоки.
— Даже если ты знаешь заклятье, это бесполезно! Ты собираешься сквернословить в свой адрес? Тебе что, будет плевать, если другие люди будут сквернословить о тебе?
При этих словах лицо Хуа Чэна потемнело и его руки крепко сжались в кулаки, словно он едва сдерживался. Се Ляню однако было все равно:
— Ерунда какая.
Затем он без колебаний повторил заклятье пять-шесть раз, поскольку за раз можно было освободить лишь одного человека. Заложники уже знали, что брань в заклятье произносилась в его собственный адрес, и мысленно поднимали в его честь большие пальцы: «Настоящий мужик».
Правда, потом оказалось, что произносить заклятье обязательно должен произносить сам Ци Жун, иначе несчитово, но они и с этим разобрались.
Сюань Цзи пытается придушить Пэй Мина, разговор в сторонке:
— Да, чувствую, что любовь этой женщины-призрака превратилась в ненависть, она спятила!
— Не думаю. Уверен, она этого не сделает. Хотите дынных семечек?
— Дайте мне еще, спасибо.
— Как вы можете в такой момент щелкать семечки? — нахмурившись, сказал Се Лянь.
— Ваше Высочество, а разве вы сами не грызете семечки? — ответили ему.
— Э? — Только теперь Се Лянь осознал, что пока наблюдал за разворачивающейся сценой, получил горку семечек и уже все их съел. — Ох, как грубо с моей стороны...
Фэн Синь и Му Цин —
«Ваше Высочество, так вы знали? С каких пор? Что нас выдало?» Что, что, ну примерно все. А Се Лянь просто вежливый.Двое других увидели, что он [Хуа Чэн] совершенно не собирается спасать их и были полностью ошарашены:
— А вы двое ничего не забыли?
Не успел Се Лянь ответить, как Хуа Чэн обернулся:
— О, точно.
Затем Фансинь влетел прямиком ему в руку. Хуа Чэн передал меч Се Ляню:
— Гэгэ, твой меч.
— ...
Вот что было забыто?! Фэн Синь и Му Цин одновременно заорали:
— ЭЙ!!!
РАСКРОЙТЕ ЕМУ ГЛАЗА!
Ну, слава богу, не знаю, которому из, благословляю вас, дети мои!
Эх, хуаляни мои, хуаляни.
-
-
25.08.2019 в 00:23-
-
25.08.2019 в 05:32