«Тот, кто омыт бесконечным величием — это ты; тот, кто лишился благодати — тоже ты. Значение имеет лишь то, что это «ты», а не твое положение».
Он [Хуа Чэн] все знал. Он все видел. Он всегда был рядом!
Внезапно тысячи эмоций, миллионы слов заполнили его [Се Ляня]. Это были и благодарность, и стыд, и душевная мука, и безумная радость, а превыше всего этого — неизлечимая любовь.
Это как неизлечимая болезнь, только любовь. Вероятен летальный исход наоборот: жить придется долго и очень долго.
Несмотря на то, что она была изменщицей, когда Линвэнь схватили и притащили в зал для собраний, она все еще ничуть не паниковала. Пэй Мин, как только пришел, надавил ей на плечо, усадил за стол и мрачно произнес:
— Наконец-то мы тебя нашли! Линвэнь, ты должна заплатить за свои грехи!
— ...
Десятки небожителей со зверским выражением лиц также окружили ее, словно голодные волки и тигры. Лишь тогда Линвэнь ощутила некое беспокойство:
— Что это вы планируете?
БУХ! Перед ней оказались стопки отчетов и свитков высотой со взрослого мужчину, такие тяжелые, что столы и стулья содрогались под ними. Пэй Мин громко хлопнул по свиткам.
— Вот. Разберись с этим.
Линвэнь, казалось, вздохнула с облегчением, хотя и испытала некое недоумение. И тут, не успела она выдохнуть, как раздалось «тум-тум-тум-тум»!
После нескольких десятков таких «тум» десятки стопок с бумагами и отчетами выше человеческого роста тесно окружили ее.
Десятки небожителей бормотали между этими стопками:
— Мы так долго тебя ждали! Разберись с этим побыстрее!
— И с этим тоже.
— Не забудь восполнить утраченные части.
— Лучше бы тебе закончить со всем за час!
Линвэнь: «...»
Вот она жестокая расплата. Представляю все эти зверские рожи, наконец нашедшие на кого скинуть всю бумажную работу.
«Как так получилось, что ваше тело ныне пропиталось темной энергией изнутри?»
Уважаемый, хватит прилюдно палить контору!
Хэ Сюань: пришел, объел, ушел. Молча.
«Небожители» э-э-э... все?